"Это круто. Это прикончит Kaiser Chiefs и уложит их обратно в постель. А вообще нет ничего хуже, чем дерьмо Blur." (Про реюнион Blur, The Sun, 2008)
"Это круто. Это прикончит Kaiser Chiefs и уложит их обратно в постель. А вообще нет ничего хуже, чем дерьмо Blur." (Про реюнион Blur, The Sun, 2008)
«Вот это», сказал Ноэл Галлахер, ткнув осуждающим указательным пальцем в сторону кожуры от банана, «не пролежало бы и 10 секунд у меня в гастрольном автобусе».
Его брезгливость – не единственное удивительное откровение, которое было явлено журналистам издания ShortList в течение нескольких часов, которые они провели со старшим из Галлахеров. Ноэл готов поделиться мнением по любой теме, от своего сольного проекта Noel Gallagher's High Flying Birds до отвращения к политикам и дуэлей на световых мечах.
Ты недавно сказал, что тебя тревожит перспектива сольных выступлений. Почему?
Я знаю что у меня получится, но меня беспокоят ожидания людей. Меня неизбежно будут сравнивать с Oasis – я не против, но в Oasis было два фронтмена, я и Лиам, а здесь только один. И я не совсем фронтмен – я бэк-вокалист. На концертах Oasis я пел одну песню из шести, чтобы дать передышку голосу Лиама, бедняжке, и это вносило разнообразие. Я лишь надеюсь, что люди готовы слушать меня полтора часа подряд. Но я пытаюсь донести до всех, что я ушел из группы не ради «сольной карьеры». Это не самое мое любимое объяснение.
А какое?
Можно заняться и более п**датыми вещами. Серьезно, я не рассматриваю это как сольную карьеру. Я никогда не хотел быть сольным исполнителем – я до сих пор хочу быть частью группы. Но нельзя основать новую группу после Oasis. Какой смысл? Это была бы какая-то нелепая х*йня. Я занимаюсь этим просто потому, что я пишу и записываю песни. Мне не нужно никому ничего доказывать.
Лиам сказал в интервью ShortList, что, когда люди услышат твой новый материал, «единственное, чего в нем будет не хватать – меня». Что ты на это ответишь?
Если бы я спел «Rock'n'Roll Star» или «Some Might Say», тогда люди могли бы подумать: «чего-то не хватает». Но нет – я пою только те песни Oasis, которые и пел раньше сам. А если людям так не хватает Лиама – я вынесу на сцену его маленькую картонную фигурку, крошечную, карликовую фигурку и направлю на нее прожектор: «Пожалуйста, вот он. Помните его?»
Таким образом, вы вряд ли думаете о воссоединении Oasis?
Лиам сказал, что он никогда не пойдет на это, мне к этому нечего добавить.
Ты работал над собой, как над фронтменом?
Ну, я привязан к месту, потому что играю на гитаре. Так что мне не придется работать над позами с микрофонной стойкой. И я ненавижу вовлечение публики в любой форме. Терпеть не могу вот эти вот «Все в зале, поднимите ваши руки!». Черт! На*ера?! Мне нас*ать, как я двигаюсь по сцене и почему народ пришел на концерт. Я записал альбом, вы пришли посмотреть, как я играю. Всё! Теперь купите майку на выходе и у*бывайте.
Другие группы пытались завербовать тебя после распада Oasis? Ходили слухи, что Kasabian просили тебя присоединиться к ним…
Нет, это нонсенс, но я бы присоединился, не раздумывая, кстати говоря. Но они и не просили. Меня никто никуда не звал. Боно так и не позвонил мне, чтобы сказать: «Я всегда считал, что Эджу не помешает гитарист на замену». [смеется] Так что, если вы читаете это, и вы играете в группе, которая продает 15-20 миллионов дисков, и вам нужен ритм-гитарист, то… [кашляет и показывает на себя]. Я умею давать интервью, сниматься в странных фотосессиях, я прикольный, и могу следить за порядком в гастрольном автобусе. Вот… [смеется]».
Ты уже видел живой концерт Beady Eye?
Я видел их по телику. Я же не мог взять и придти на их концерт? Меня бы там просто замесили.
У тебя есть чувство, что теперь ты более свободен для экспериментов?
Не знаю. Я не из тех, кто послушает релиз Trojan Records и внезапно решит играть регги. Я играю музыку, которая звучит у меня в душе. Я не похож на Дэймона Албарна, который готов заняться чем угодно. Я по-другому скроен.
Значит ты не планируешь как-нибудь возродить гангста-рэп, например?
[Смеется] Кто знает, кто знает… Мне всегда казалось, что в моей музыке есть что-то гангстерское, а когда еще становиться бандитом, если не в 44 года? [смеется]. Я бы заставил Dizzee Rascal поволноваться.
Ты упоминал Дэймона Албарна – ты встречался с ним со времен «брит-поп битвы»?
По иронии судьбы, я наткнулся на него вчера. Я не видел его буквально лет 15, и тут я встречаю его в каком-то клубе. И мы оба такие: «Опаньки, ни хрена себе!», и потом он сказал: «Ну, по пивку?». Сидим мы, пьем пиво, и думаем — что же это была за хрень 15 лет назад? Дурдом. Потом он сказал: «Хотя это было прекрасное время», а я говорю: «Да, весело было». И это было круто, чувак.
То есть, никакой вражды между вами? Вы столько раз обменивались «любезностями»за эти годы…
Как я сказал и ему вчера – ты можешь тысячу раз повторить, что ты уважаешь кого-то как артиста, и об этом никто не услышит. Но стоит однажды назвать кого-то тупой п**дой…- ну ты понял… И ничего не меняется. Сколько бы раз я ни делал комплименты Jay-Z в интервью – это никогда не попадает в печать. Но, неважно, с этим можно жить.
Что ты можешь вспомнить о тех годах, когда слава только накрыла вас?
Эван Макгрегор был моим соседом. Он зашел ко мне в тот вечер, когда получил роль Оби-Ван Кеноби. А у меня оказалась пара игрушечных световых мечей, и я сказал ему: «пройдемте в сад». И мы рубились на световых мечах. Его первая тренировка как джедая прошла под руководством вашего покорного слуги у меня в саду в восемь утра.
Отлично. Но мы скорее ожидали историй про наркотики и бухло, а не световые мечи…
Такие анекдоты я тоже могу рассказать. Как-то ночью — кругом горы наркоты, приехал доставщик пиццы. Мы не отпускали его несколько часов [смеется]. Кричали ему: «Давай, еще рюмку!». Он провел лучшую ночь в своей жизни. Все это было весело, но однажды, в 1998-м, я сказал: «Пошли все вон». Так и было. Это был момент просветления. Нельзя вечно сидеть на кухне и обсуждать the Pyramids и Дэвида Айка и подобную хе*ню. Как если бы в свои 44 года я представлял из себя какого-нибудь долбаного Пита Доэрти. Я бы перестал себя уважать.